О российских особенностях информационного воздействия
России с ее промышленным потенциалом, квалифицированной рабочей силой, научными кадрами и развитой системой образования, как говорится, на роду написано быть среди первых в мире телекоммуникаций. И если движение в этом направлении просматривается слабо, то это указывает на необходимость соответствующих корректив.
Рыночные преобразования не могут не обновлять возможности управленческого воздействия посредством масс-медиа. Поскольку конкуренция внедряется в мир массовой коммуникации, на роль основного “клиента, который всегда прав”, выдвигаются миллионы людей. Устанавливается повседневная зависимость массового духовного производства от спроса на его продукцию. Независимо от своей формы собственности масс-медиа принуждаются следовать предпочтениям и вкусам, главным образом, не того или иного меньшинства, а массовых потребителей своих сообщений (что, в свою очередь, порождает потребность как в общественно санкционированных регуляторах их деятельности, так и в исследовательских службах как инструменте и соответственно значимой регуляции, и конкурентной борьбы).
Напротив, масс-медиа, защищенные от рыночной конкуренции, когда - также независимо от своей формы собственности, - они воздействуют на массовое сознание, будучи экономически от него независимы, получают свободу рук, аналогичную прежней, “командной” системе. Это закономерным образом выражается в известной склонности таких средств массовой коммуникации выступать в роли “воспитателя”, стоящего над обществом и действующего по собственному произволу. [92]
В свое время теоретик истории науки Т. Кун сформулировал принцип, важный для понимания происходящего у нас переворота (в том числе и в сфере массового духовного производства). Он показал, что такие перевороты представляют собой замену существующей парадигмы (под которой он понимал совокупность установок, оценок, представлений, работающих, в общем и целом, на господствующий способ взаимопонимания) тем, что до поры до времени выступает по отношению к ней в качестве аномалии и вытесняется ею на периферию. [cclxxii] Иными словами, это такой переворот, в результате которого аномалия берет верх, становясь новой парадигмой.
Обратим в этой связи внимание на то, что понятие СМИ утвердилось у нас в начале 70-х годов, по мере обострения неуправляемости советского общества (что проявлялось, прежде всего, в неспособности правящего “политического класса” обеспечивать рост производства посредством экономических стимулов). В этих условиях все более непомерная роль стала отводиться прямому идеологическому принуждению, - и именно тогда “СМИ” с “впечатанной” в них агитпроповской претензией на то, чтобы быть средствами, по существу, монопольного массового “информирования” общества, вышли на первый план.
Установка на диалогичность задается уже обозначением прессы, телевидения и радио как средств массовой коммуникации (или, сокращенно, масс-медиа). “Коммуникация” в понятии “средства массовой коммуникации” хотя и предполагает распространение всевозможной информации, но, означая, прежде всего, “общение”, не сводится к нему. Это понятие, тем самым, уже изначально ориентирует на учет многообразия общения, его связующих, сцепляющих людей воедино свойств. Речь при этом идет о таких средствах, техническая мощь которых как бы сама собой призывает использовать их в глобально-широких целях. В этом случае и исследователь, и практик как бы естественно ориентируются на то, чтобы, во-первых, изучать эти средства как таковые, независимо от их “информационного наполнения”, а во-вторых - исходить из открытости массовых аудиторий воздействию различных источников сообщений, из коммуникационного и информационного плюрализма.
Рассматривая сопоставляемые здесь понятия, мы обнаруживаем, таким образом, что в них фактически запрограммированы два противоположных подхода к управленческому воздействию, которое повседневно осуществляют пресса, радио и телевидение. Если первый привязан к идеологической автаркии (а потому обречен на деградацию и преодоление с универсализацией общения), то второй нацеливает на вовлечение в управленческий оборот, в принципе, всего содержания коммуникационных процессов, уже тем самым как бы предполагая для повышения своей эффективности устойчивый спрос на научные исследования.
Речь, таким образом, отнюдь не о “терминологическом перевороте”. Это следует, по-видимому, отметить особо, имея в виду, что в нашем обиходном, да и в нынешнем научном языке “СМИ” как были, так и остались (а появляющееся время от времени в прессе обозначение их как “масс-медиа” выглядит на этом фоне данью моде). Когда же обращаешь внимание на масскоммуникационный пейзаж, сложившийся в российском обществе к настоящему времени под аккомпанемент разговоров о переходе к рынку, то обнаруживаешь, что заложенная в понятии СМИ вертикальная однонаправленность идейно-психологического воздействия снова и снова дает о себе знать, побуждая ставить вопрос о соответствии теории и практики массовой коммуникации принципам глобального управленческого подхода.
До сих пор многим людям понятие СМИ представляется чуть ли не естественным. Тем не менее, можно наглядно показать его обусловленный определенными рамками характер.
Похожие рефераты:
